Свой “Опыт русской грамматики” (1860) К.С. Аксаков начинает с рассуждения о ... звуке, ибо “первый вопрос грамматики заключается в том, вследствие каких законов слово человеческое, выражая мысль, приняло такие и такие формы” (Аксаков 1880, 2: 6).
Попытка ученого проследить начало слова и его формы, начиная со звука, получила критическую оценку современников. Однако именно этот опыт толкования грамматического через фоносемантическое принципиально отличает аксаковскую концепцию от всех предыдущих и многих последующих.
Взгляды К.С. Аксакова близки лингвистическим взглядам Г.П. Павского, которые, впрочем, оценивались языковедами сравнительно-исторического языкознания осторожно, а порой и весьма скептически. Интересно, что Ф.И. Буслаев, критикуя лингвистическую концепцию Г.П. Павского, весьма близок к нему в своих фоносемантических рассуждениях относительно природы слова и множественности номинации.
Звук, по К.С. Аксакову, - та субстанция, которая определяет бытие всего сущего. Звуки подразделяются на внешние (звуки природы и окружающих предметов) и внутренние (издаваемые животными и человеком); неорганические и органические. К.С.Аксаков дает почти точную фоносемантическую классификацию звуков, выделяя удар (стук), шум и тон (голос).
Сознание, или на сей раз сознавание, выражающееся в определенном образе, есть Звук. Звук - душа и существо предмета: таково его значение на земле, где все стремится подать свой голос. <...> Неорганический предмет при соприкосновении с другим издает звук. В этом звуке выражается существо неорганического предмета. <...> Звук на этой степени есть только внешний, только стук. Но высказывая существо предмета на этой первой степени, самый стук становится разнообразен, выражая меру и особенность соприкосновения, показывая большую или меньшую плотность, мягкость и другое свойство неорганической массы неорганического предмета, и потому является громче и тише, оглушительно и едва слышно, как шорох, гром, треск, шелест и пр. <...>
В царстве растений, уже органическом, <...> звук остается еще внешним. <...> Здесь разнообразный стук неорганического царства сводится к одному выражению; звук является здесь только, как шум <...> Шум имеет свои оттенки, смотря по тому, какой растительный предмет шумит <...>
В царстве животных звук перестает быть внешним; он исторгается уже произвольно из груди живого существа; здесь он внутренний, здесь он - голос, в котором выражается вся жизнь, вся душа целого существа. Здесь звук есть уже звук органический. <...> Слово - это новый звук. В слове звук одухотворяется, так что перестает быть только звуком, но становится мыслью (Аксаков 1860: 4-8).
Ср. классификации А.М. Газова-Гинзберга (внешнее и внутреннее звукоизображение), С.В. Воронина (акустические и артикуляторные ономатопы; классы ономатопов: удар, неудар (шум, тон), диссонанс), Ю.В. Казарина (звуки неживой (натурфакты, артефакты) и живой (фитофакты, зоофакты, антропофакты) природы) (Газов-Гинзберг 1965; Воронин 1982; Казарин 2000).
Интересными представляются мысли К.С.Аксакова о взаимообусловленности природной и социальной сфер. Интересно, что К. Аксаков употребляет то же слово, что и В. Вернадский – сфера, указывая при этом на переход звуков из биосферы в семисферу (слово).
В слове “имеют место и неорганический звук, и органический звук предыдущей области или царства животных, птиц и зверей. Ибо, являясь венцом создания на земле, человек заключает в себе элементы предыдущих сфер, и вместе выражение этих элементов, их звук: и стук, и голос” (Аксаков 1860: 8).
Находим у К. Аксакова и отдельные замечания о звукосимволизме, который отмечается как на акустическом, так и графическом уровнях. «Имена среднего рода оканчиваются на букву гласную: О, букву неопределенную, неясную в произношении, среднюю, как мы о ней выразились; можно ее назвать круглую и в смысле звука Звук этой буквы, точно круглый и по самому начертанию, употребляется в нашем языке часто для выражения круга» (Аксаков 1860: 44).
Однако самым оригинальным в лингвистической концепции К.С.Аксакова является его грамматическая фоносемантика. Осмысление грамматических категорий в концепции ученого напрямую связаны с реальностью: “Мир как гармоническое сочетание предмета и действия есть жизнь. Слово как гармоническое сочетание Имени и Глагола есть речь” (Аксаков 1880, 3: 36).
К.С. Аксаков выделяет “мир в себе”, который выражен в Имени, и “мир из себя”, выражаемый в Глаголе. По К.С. Аксакову, Имя и Глагол тождественны, потому что это выражение одного и того же мира, но и различны, поскольку Имя - это выражение мира в покое, в тождестве с самим собой, а Глагол - в различии мира с самим собой, в действии, движении.
Ср. также: Вот все виды, принимаемые Предметом в жизни и Именем в слове, собственно в слове Русском; - вот все падежи. Именно: Именительный - Непосредственный, Родительный - Отвлеченный, Винительный - Предметный или Объективный, Дательный - Присутственный, Творительный - Деятельный или Производительный, Предложный - Местный, Звательный - Личный (Аксаков 1860: 81-82).
Все исследуемые категории грамматики предстают в оппозиции “означаемое - означающее”. Возможно, что современные исследования по грамматической фоносемантике в русистике должны начинаться с тщательной проверки аксаковской концепции.
Ср., например, у К.С. Аксакова: <...> окончания на ха: Ванюха, Матюха, Мишуха, - имеет в себе что-то грубовато-доброе и простодушное; а окончания на та: Мишута, - что-то ласковое и дружелюбное; <...> уменьшительная форма непременно обращает внимание не на единичность предмета, а на самый вид его, на самую, следовательно, наружность;
Чтобы представить предметы милыми, чтобы высказать ласкающее отношение, на них как бы наводится уменьшительное стекло, и они, уменьшаясь, являются милыми; в том же духе составлена слова тафтица, братец, водица, суконцо и пр.;
Окончания ца, цо, цъ преимущественно имеет значение милого, доброго, дорогого, любезного; Падежи имеют, повторяем, свой самостоятельный, независимый, разумный смысл, и потому могут и должны рассматриваться сами в себе, а не только в употреблении...» (Аксаков 1860: 61-65; 83).
С.С. Шляхова
Литература: Шляхова С.С. Тень смысла в звуке: Введение в русскую фоносемантику. Перм. гос. пед. ун-т. Пермь, 2003. Аксаков К. Опыт русской грамматики Константина Аксакова. М., 1860. Воронин С.В. Основы фоносемантики. Л., 1982. Газов-Гинзберг А.М. Был ли язык изобразителен в своих истоках? М., 1965. Казарин Ю. В. Проблемы фоносемантики поэтического текста. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2000.