МАРГИНАЛИИ ФОНОСЕМАНТИЧЕСКИЕ (ФМ) – языковые образования звукоизобразительного характера толк, бум, бах и т. п., системное лингвистическое описание которых до сих пор не осуществлено. Причина этого – нахождение данных единиц на границах фонемного, грамматического строя языка, слова и даже предложения. Именно маргинальность этих единиц обусловила противоречия в их структурном и семантическом осмыслении. В работе для обозначения этих единиц используется термин фоносемантические маргиналии (ФМ), который подчеркивает маргинальный статус и звукоизобразительную (ЗИ) природу данных единиц.

Изучение маргинальных сфер человеческого бытия - одна из самых актуальных тем в современной науке (Р. Парк, Э. Стоунквист, В. Тэрнер, С. Гурин, Ж. Делез, Ф. Гваттари, М. Фуко, Ж. Деррида, Ж. Лакан, М. Бахтин,  С. Франк, Г. Шпет, К. Богданов, А. Панченко, Т. Шехтер, И. Ильин и др.). Исследование языковой маргинальности также имеет определенную историю (П. Флоренский, А. Крученых, В. Хлебников, А. Туфанов, Л. Липавский, В. Бабайцева, Л. Малаховский, И. Высоцкая, А. Баудер, П. Хоппер, С.Томпсон), однако в целом можно говорить о недостаточной разработанности в лингвистике как феномена ФМ, так и идеи маргинальности как таковой.

Под ФМ понимаются ЗИ (примарно мотивированные) единицы языка, которые составляют ядро звукоизобразительной системы (ЗИС) языка, а также обусловливают развитие этой системы. ФМ являются мотивированными (не-произвольными) знаками, звуковой облик которых обусловлен их значением, где происходит корреляция между структурой элементов знака и структурой элементов денотата. На фоне слова (в понимании классической лингвистики) ФМ отличаются диффузным, размытым структурно и семантически неопределенным статусом. ФМ-система рассматривается как маргинальная подсистема, которая является базовой для ЗИС языка в диахронии и одной из подсистем ЗИС в современной синхронии.

В процессе семиозиса ФМ как «слово-монолит» выполняет «первичную» функцию суггестии и являют собою аффективные, волевые и объективно-указательные импульсы, не дифференцированные по значению; затем выражаются отдельно аффективные и волевые проявления, а позднее ФМ приобретают объективно-указательный характер. В современной синхронии ФМ «аккумулируют» весь комплекс этих нерасчлененных значений «эволюционных» смыслов, а также отражают систему и принципы их дальнейшего «расчленения».

ФМ соотносятся с различными сферами человеческого бытия и интерпретируются как одна из зон лингвистики маргиналий. Социологическое понимание маргинальной личности соотносится с социолингвистическим понятием маргинальной языковой личности, где ФМ являются одним из маркеров этой личности (детская речь, речь в состоянии измененного сознания).

С ФМ связано антропологическое понимание маргинальности  - границы человека (тела и сознания); границы человеческого / не-человеческого бытия. Только артикуляторные ФМ (чихание, храп, кашель и пр.) отражают в языке физиологическое бытие человека в своем отприродном (полуживотном) смысле; на уровне ФМ существует маргинальная зона, переход через которую, в сущности, знаменует собою переход от полуживотного бытия к человеческому.

При этом обыденное бытие семиотизируется в такой степени, что выходит на гносеологический и онтологический уровень. Например, понимание чихания как божественного промысла и вера человека в метафизическую зависимость от этого акта (К. Богданов). Смех также переходит в ментальную, религиозную, политическую сферу: греховность смеха в православии, отрицание смеха в XVI-XVII вв. в официальной культуре; физическое истребление скоморохов на Руси, а в петровское время - уже и юродивых.

На границе между человеческим и не-человеческим ФМ формируют специфические коммуникативные коды как с животными (слова-обращения к животным и птицам), так и с сакральным (потусторонним) миром (глоссолалии и заговоры). ФМ имеют отношение к пограничным формам человеческого бытия: пограничным фигурам (медиатор), пограничным состояниям маргиналов (транс, одержимость, радения и др.).

Функционирование ФМ непосредственно связано со специфическими духовными и интеллектуальными практиками в религиозно-мистическом (кликушество, пророчество, мистическое сектантство), фольклорном и литературном (заумь) пространстве. ФМ-системы «другой» речи связаны с миром трансцендентного, «другого» времени и пространства, сверх-бытия: на уровне зауми проходит граница между сознательным и бессознательным, контролируемым и неконтролируемым, человеческим и Божественным, сакральным и профанным. Одновременно ФМ являются зоной «социальной повседневности», бытуя преимущественно в живой устной речи.

ФМ являют уникальный, специфический, неповторимый и необратимый опыт языкового бытия. Одновременно с высокой степенью семиотичности (универсальность на уровне фонемотипа, структуры и семантики) ФМ сохраняют свой уникальный, часто единичный статус (фонетическая, семантическая, морфологическая вариативность и аномальность).  

Культурологическое понимание маргинальности как периферийных художественных программ, индивидуального специфического поиска связано с активным функционированием ФМ в поэтической зауми.

В контексте современной структурной лингвистики можно говорить о существовании двух сфер языка: доминирующей, которая поддается структурному описанию, и маргинальной, которая выходит за его пределы. Маргинальной сферой языка можно считать гипотетическое, потенциальное пространство ЗИ-сферы, которое формируется и существует на базе ФМ. Можно предполагать в будущем оформление лингвистики маргиналий, предмет которой составят языковые сущности, не получающие адекватного описания в традиционной лингвистической методологии.

Морфологическими свойствами ФМ являются морфологическая аномальность и неизменяемость при устойчивых типах морфологизации: эмоционально-оценочная суффиксация (баюшки, тпрутенька); следы категория числа у подзывных слов (баси, маси); возможность субстантивации (Ах с эмпиреев, и ох вдоль пахот. И  повинись, поэт, что ничего, кроме этих ахов, охов, у Музы нет. М. Цветаева; Что варишь, товарищ? Из охов и ахов уху. В. Хлебников). ФМ часто являются корневой морфемой слов.

Структурно-фонетическими свойствами ФМ являются фонетическая гипераномальность (ср. варианты одной и той же ФМ: бам, бом, бум, бэм, бамс, бамц, бацм; тук, тюк, стук, ток, тик, тэк); относительное единообразие формы (изоморфизм звуков речи и акустического денотата); фонетическая гипервариативность (ср. метатеза, протетический сонорный, чередование, выпадение элемента или укорачивание корня и пр.), которые не влияют на его ЗИ-значение (чередование различных ступеней гласных в и.-е. корнях *tr-, *ter-, *tir-, *tor-, *tur- со значением “драть, царапать, резать”, к которым восходят русские ФМ тер, тор, троп, тыр, трап, треп).

Словообразовательными свойствами ФМ являются редупликация и почти неограниченный потенциал формирования обычных лексем путем различных способов морфологизации и семантических трансформаций  (этимологическое гнездо слова время включает 176 слов, восходящих к ЗИ-корню, сохранившемся в языке как ФМ верть).

На уровне ФМ происходит переход от речевой к языковой единице. Сначала ФМ функционируют как «звуковые жесты» (вне частей речи), выступают как эквивалент предложения: получают силу высказывания и отличаются самостоятельной интонацией (Кгм... Кашель... В горле свербит. А. Чехов). В качестве ЗП и междометий ФМ функционируют как члены предложения, выступая в качестве их экспрессивных синонимов (Уа, уа, - почти без чувства, как по долгу службы, пищали малютки на одной ноте. Б. Пастернак; Чё-то сёдня корова ф-ф-ф, ф-ф-ф: как-ко неладно дышит. Усть-Уролка Черд.). Самая высокая степень морфологической «зрелости» у глагольных междометий, для которых функция сказуемого является преимущественной (Хвостом – верть! Верть! Глазами – щурь! Щурь! А. Чехов; А дверь гили-голи стара дак. Соколово Вер.).

Семантические свойства ФМ: эмоциональная оценка (тьфу, фуй, бя); образность семантики (метафоричность, архетипичность, синкретизм); конкретность семантики (наличие оттеночных смыслов на уровне синонимии, элемент значения “здесь-и-сейчас”); семантика простейших психофизиологических процессов. Специфика значения ФМ - диффузная, расплывчатая, широкозначная семантика. В макрокомпонентной структуре значения обязательный компонент - эмоционально-оценочный, экспрессивный, стилистический и фоносемантический, а микрокомпонентная структура включает темпоральную сему «здесь-и-теперь» и экспрессивную сему интенсивности, но не содержит категориальных грамматических сем. В значении ФМ совмещены функция и признак: действие, качества, предмет и эмоция слиты в звуковом комплексе. Так, в частушке  (Мне не надо чики-брики на высоких каблуках, лишь бы личико почище, ничего, что в лопотках) чики-брики – это сама девушка, ее манеры, внешний вид, походка, поведение, моральные устои, характер, а также отношение говорящего к ней.

Синонимические и антонимические отношения в ФМ-системе имеют особый характер. ФМ вступают в синонимические отношения лишь по одному признаку, однако на уровне другого признака их отношения будут являться антонимическими. Так, например, в быличке (Русский дрался с татарином. Вот татарин опосля и хвастать: уж я русскому дал! Я ево бот да бот, а он меня чик да чик) очевидна антонимия по признаку «сильный-слабый [удар]», однако по характеру удара эти ФМ синонимичны - относятся к классу А 1 (инстанты - «сверхкраткий» шум или тон, одинаково воспринимаемый человеческим ухом как акустический удар). В целом можно говорить о том, что синонимия и антонимия ФМ определяются через фоносемантические свойства.

С.С. Шляхова

Фоносемантические маргиналии в русской речи:

Автореф. дисс. докт филолог. н. Пермь, 2006