МЕЖДОМЕТИЯ (интеръективы). Еще в древнегреческих александрийских грамматиках в качестве отдельной группы выделялись слова вздыхающие, или стонущие, передающие чувство боли и т.п. Позже, в грамматиках латинского языка, они были оформлены в отдельную часть речи как слова, передающую эмоцию посредством неоформленных слов, произносящихся с придыханием или грубо (voce incondita) и стали называться interjectio – междометие, т. е. слово, "брошенное между". Название отражает синтаксическую особенность междометий: чаще всего они встречаются в тексте изолированно, между фразами.
Позже фонетическая характеристика междометий – «грубое произнесение» – отошла на второй план, акцент был перенесен на функциональные признаки, а именно на выражение эмоций и синтаксическую изолированность. Данные признаки междометий остаются ведущими по сей день. Они позволили значительно расширить класс междометий, включить в него наряду с прототипическими, или собственно эмоциональными междометиями, прочие слова в изолированных синтаксических позициях. Данный подход привел к тому, что междометиями стали называться слова с сильно различающимися признаками. Серьезного внимания на данное обстоятельство в традиционных грамматических описаниях обращено не было. Важнее было распределить по частеречным классам все лексические единицы без остатка, и междометия при решении этой задачи выполняли функцию "последней" части речи. Другими словами, междометия в грамматике – это часть речи, построенная по остаточному принципу, в ней собраны группы разных синтаксически изолированных слов, невзирая на их языковую и коммуникативную разнородность. В данную часть речи включают собственно эмоциональные междометия – первичные, или прототипические: ай, ох, ого и т.п., вторичные, или производные междометия: ну и ну, вот так так и т.п.; побудительные междометия: фас, цыц, эй, ау, марш и т.п., ответные реплики: да, нет, еще бы, ну уж и т.п., звукоподражательные слова ку-ку, дзинь, бабах и т.п. и другие группы слов.
Значение эмоциональных междометий чаще всего характеризуют как диффузное, связывающее междометия с открытым списком эмоциональных состояний. В российских грамматиках XIX вв. делались попытки привязывать междометие к определенным эмоциональным состояниям. Например, в грамматике А.X. Востокова междометия распределены между эмоциями таким образом, чтобы по возможности не было повторений и пересечений: а!, ах!, ба! (удивление); э!, эх!, и!, ну, уж! (укоризна); уф! (усталость); ух! (испуг); ой-ой!, уу! (страх, боязнь) и т. д. Однако авторы художественных текстов и носители языка в целом не вняли рекомендациям грамматик и продолжали использовать эмоциональные междометия значительно шире рамок, предписанных грамматистами.
Полемика относительно языкового статуса междометий вне области грамматических классификаций начинается с конца XVIII – начала XIX века. Многие философы и лингвисты указывали на неязыковые характеристики междометий, такие как индивидуальность произведения, природный характер звучания, близость к неязыковым жестам, их некогнитивный характер и т. д. Выкриками, недостойными статуса языковых единиц, считали междометия В. Гумбольдт, К.С. Аксаков, Л. Грей и многие их последователи. Их оппоненты апеллировали к социальному характеру междометий. Например, Г. Пауль утверждал, что междометия, как и прочие элементы языка, усваиваются из опыта предшествующих поколений. Оспаривался и докогнитивный характер междометий; этим единицам приписывали «отпечаток» интеллектуального языка, позволяющий рассматривать междометия синонимично языковым высказываниям (М.В. Ломоносов, Ш. Балли). Отличие междометий от других языковых единиц ученые видели в способности междометий передавать информацию максимально кратко. Высказывание Я удивляюсь, что тебя здесь вижу при таком подходе приравнивается восклицанию Ба!, и междометие признается самым экономным и самым выразительным способом передачи эмоционального значения в ряду других языковых средств.
В целом необходимо признать, что серьезной научной полемики относительно языкового статуса класса междометий никогда не было, да она и вообще вряд ли возможна при эклектичности собранного в одну часть речи языкового материала
В диссертационном исследовании основное внимание фокусируется на группе первичных эмоциональных междометий, которая подвергается детальному анализу на разных уровнях языковой системы: фонетическом, морфологическом, синтаксическом и семантико-прагматическом.
Фонетический анализ единиц этой группы позволяет говорить о двойственности объекта исследования. Устные эмоциональные междометия имеют самостоятельную (отдельную от языковой) или периферийную фонетическую систему, принципы описания которой до сих пор окончательно не определены. Значимыми для этих единиц оказываются просодические характеристики – интонация, тон, тембр, фонации. Звуковой состав устных эмоциональных междометий не играет той роли, которая характерна для стандартных языковых единиц. Письменные фиксации эмоциональных междометий не способны отражать просодические характеристики, они строятся на языковых звуках и их сочетаниях.
Различия между устными и письменными формами не только качественные, но и количественные. Многие устные междометия строятся на неязыковых звуках, которые описываются словосочетаниями зацокать языком (от сожаления), присвистнуть (от удивления), (облегченно) вздохнуть, застонать (от боли) и т.д.
Исследованием фонетических свойств первичных эмоциональных междометий в разных языках занимались и занимаются такие специалисты по устной речи как Н.В. Юшманов, А.А. Реформатский, Ф. Пойатос, Н. Вард, Н. Кемпбел, К. Элих, Розолосон и др. Все они отмечают существование в коммуникации особых звуков и звукосочетаний, отличных от языковых. Этим звукам исследователи дают различные наименования: необычные слогофонемы, звуковые жесты, вокальные рефлексы, несловесные разговорные звуки, квазиязыковые элементы,альтернанты, «мычания», изоляты и т.д.
Эмоциональные междометия описываются в работах как фонетически нестандартные и как высоко частотные единицы устной речи. Перечислим основные фонетические свойства рассматриваемых единиц.
1. Нечленораздельность звучаний, неразложимость или плохая разложимость их на отдельные языковые звуки. Сюда можно отнести, например, звучания свиста (Фью), символического плевка (Тьфу!) и т.п.
2. Нестандартность производства и артикуляции звука, отсутствие соответствующих звуков в языке. К нестандартным относятся так называемые «вдыхательные» звуки (Фф «в себя»), «гортанно-носовые» звуки (Гм, Мда), разного рода прищелкивания языком (Ц-ц-ц!) и т.д. А звуки эмоциональных междометий, близкие к языковым, напоминают их лишь отчасти. Именно в результате общей фонетической непохожести, считают некоторые фонетисты, устные междометия не смешиваются акустически в потоке речи со стандартными языковыми единицами.
3. Первичность суперсегментных и вторичность сегментных характеристик. В лингвистической литературе встречаются утверждения, что звуковой состав нужен междометию лишь для того, чтобы дать возможность развиться экспрессивной интонации.
4. Звуковой состав устного междометия не всегда проявляет смыслоразличительную функцию. Для иллюстрации данного утверждения рассмотрим употребления междометий, построенных на одиночных гласных: о, а, э, и в качестве эмоциональных реакций на высказывание «Она уехала».
Она уехала. – У-у, даже так?
Она уехала. – А, понятно.
Она уехала. – Э, а я-то думал…
Смысловые различия междометных реакций, проявленные через звуковое оформление, в приведенных примерах очевидны. Но в других контекстах такая дифференциация звуков не «срабатывает». Например, в последнем из приведенных контекстов – передающем возглас разочарования, междометие Э легко меняется на У-у, или на И-и, если эти звуки произносятся с одной – высокой и ровной – интонацией. При этом можно заметить, что эти звуки назализованы.
Она уехала. – Э /У-у / И-и, а я-то думал…
Все перечисленные фонетические особенности устных эмоциональных междометий никак не могут быть отражены графически, в письменных текстах. «Письменные» фиксации представляют эмоциональные междометия внешне похожими на все прочие языковые единицы, построенными на основе стандартного звукового состава языка.
На морфологическом уровне эмоциональные междометия рассматриваются как неизменяемые слова. Они не располагают системой грамматических форм, что позволяет в некоторых западных лингвистических школах включать их в класс частиц, объединять с другими служебными словами и т.д. В русистике междометие традиционно считается особой частью речи, стоящей вне деления на знаменательные и служебные слова. Такой подход представляется нам более правомерным ввиду того, что эмоциональные междометия морфологически аморфны. Агглютинативные включения новых формантов в эмоциональное междометие служат исключительно продлению его звучания. Ср.:
Ох=> О-хо-хо => Охохо(н)юшки => Охохоюшки-хохо.
Считается, что от многих эмоциональных междометий могут быть образованы новые слова. Ср.: Ах! => ах-а-ть, ах-ну-ть; Ой! => Ойкнуть и т.д. Однако такие утверждения не аккуратны с морфологической точки зрения. Основы, от которых производятся приведенные глаголы, уже не могут считаться эмоциональными междометиями. По определению А.А. Реформатского, это уже их фонологизованные и грамматикализованные вариации, quasi-корневые морфемы. Таким образом, фонетическая специфика эмоциональных междометий находит отражение и на морфологическом уровне описания этих единиц.
На синтаксическом уровне первичные эмоциональные междометия характеризуются как изолированные, отделенные от синтаксической структуры высказывания. Синтаксическая изолированность – крайне важная характеристика, поскольку она предполагает автономность звучания от общего потока речи, позволяет сохраняться фонетическим особенностям междометий.
В число важных синтаксических характеристик эмоциональных междометий необходимо включить также реактивный характер их проявления. Будучи непосредственной реакцией на стимул, такие единицы в потоке речи и в тексте обычно занимают начальную позицию, «открывают» речь субъекта.
В русистике известна концепция, согласно которой синтаксическая изолированность – не обязательный признак эмоциональных междометий. Утверждается, что междометия могут встречаться не только в позиции эквивалента предложения или вводного слова, но также в позиции разных членов предложения или в позиции обязательного элемента конструкции.
Данная концепция не находит всеобщей поддержки. Ее оппоненты апеллируют к функциональному принципу классификации, по которому союзы, частицы, предлоги и междометия разводятся на основе их синтаксических функций.
В работе рассматриваются случаи употребления междометий в приписываемых им синтаксических позициях, исходя из принципа сохранения фонетической специфичности этих единиц, а также учитывая типичность для междометия занимать начальную позицию.
Изолированная начальная позиция
Анализ большинства собранных примеров употребления единиц в рассматриваемой позиции не дает повода сомневаться, что это эмоциональные междометия. В письменных примерах пауза, отделяющая междометие от последующего текста, диагностируется достаточно хорошо. На наличие паузы указывает авторская ремарка, которая часто располагается за междометием, отделяя его от последующего текста. В приводимых ниже примерах авторская ремарка выделена курсивом.
– Ох! – сказала она, когда мы оказались в прихожей. – Ты понял ли, что сделал? (А. Ефремов. Любовь и доблесть Иоахима Тишбейна);
– Ай! – сказал Сорока. – Я чуть не вляпался
(Г. Щербакова. У ног лежачих женщин).
Такую синтаксическую позицию можно назвать сильно изолированной. В ряде собранных примеров можно отметить ослабление паузы, что может приводить к частичной утрате самостоятельного интонационного контура междометия, более тесному примыканию его к последующему предложению. Это примеры, в которых сразу за междометием следует вокатив. В таких контекстах постановка авторской ремарки внутрь сочетания часто бывает затруднительна. Ср.:
Эх, милки, – прохрипел дед, – где ж я только не был!
(Э. Радзинский. Наш Декамерон).
?– Эх, – прохрипел дед, – милки, где ж я только не был!
Такую синтаксическую позицию можно назвать слабо изолированной. Мы считаем, что, несмотря на ослабление синтагматической границы с правым контекстом, единица может сохранять нестандартные фонетические свойства за счет того, что она находится в начальной позиции.
Изолированная неначальная позиция
Неначальная изолированная позиция эмоциональных междометий, или позиция вводного слова характерна для повествовательного, или нарративного режима языка, не совсем естественного для функционирования междометий. Обычный для функционирования эмоциональных реакций речевой режим может «инкрустироваться» в нарративный в формах несобственно-прямой речи. При такой операции эмоциональное междометие оказывается в позиции вводного члена предложения, помещается внутрь его, но сохраняет синтаксическую изолированность благодаря паузам в устной речи и особым пунктуационным знакам в письменном тексте. Данная позиция позволяет сохранять нестандартные фонетические признаки междометия. Однако перевод эмоционального междометия в несвойственный ей языковой режим может приводить к осложнениям в интерпретации этой единицы. В частности, в некоторых случаях оказывается затруднительно определить субъекта эмоционального междометия. «Автором» междометия, находящегося в позиции вводного члена предложения, может оказаться как повествователь, как бы наблюдающий со стороны за описываемым событием, так и персонаж, принимающий активное участие в событии. Ср. отрывок из стихотворения К. Чуковского «Тараканище», где междометие прочитывается по-разному в зависимости от того, кому приписывается эмоциональное восклицание:
Но, увидев усача (Ай-ай-ай!) / Звери дали стрекача (Ай-ай-ай!).
Если «Ай-ай-ай» кричит персонаж, то междометие передает крик от страха. Если же Ай-ай-ай приписать повествователю, междометие должно прочитываться как вздох осуждения.
Неизолированные синтаксические позиции
Первичным эмоциональным междометиям приписывают позиции разных членов предложения и позицию обязательного компонента фразеосхемы. Наиболее интересными для нас являются примеры с междометиями в позиции сказуемого. Для трактовки статуса междометия в предложениях типа Татьяна – ах!, а он реветь! в лингвистических работах предлагается две альтернативы: считать междометие экспрессивной глагольной формой, окказиональной синтаксической транспозицией в глагол, либо рассматривать такие предложения как неполные, с опущенным глаголом вскрикнуть перед междометием. Вторая трактовка теоретически учитывает возможность сохранения фонетических особенностей эмоционального междометия (Ах при этом следует произнести как резкий шумный вдох), но практически такое произнесение не встречается.
Второй тип предикативного употребления междометий связан со значением оценки. Данный тип также не позволяет сохранять возможность произнесения единицы вне потока речи. В предложениях типа Бригада – ух!» междометие предлагается считать либо окказиональной экспрессивной транспозицией прилагательного сильная (замечательная и т. п.), либо интенсификатором во фразеологизированной конструкции: ух какая сильная, большая часть которой опущена. Последняя интерпретация поддерживается типовыми контекстами:
На корпус отстает Земфира, и ее шестое место выглядит ох как неутешительно
(А. Крижевский. Причуды конъюнктуры. Рейтинг CD. Известия. 2002.09.26);
Когда это случится, многим придется ой как несладко
(Е. Киселев: Не надейтесь – я не уеду. Газета. 2003.07.10).
Сочетания междометия с местоимением как или какой структурно обусловлены. Если удалить междометие из предложения, то синтаксическая структура будет разрушена. Ср.: * …ее шестое место выглядит как неутешительно. Единицы ах, ох, ой и ух в таких конструкциях являются необходимым элементом, произносятся без паузы и утрачивают нестандартные фонетические особенности, присущие междометиям.
Междометия во фразеосхемах, или идиоматизированных грамматических конструкциях, также структурно обусловлены. Рассмотрим одну из анализируемых в работе фразеосхем.
ОХ /Ух И + N (где N – наименование объекта)
Значение фразеосхемы: изумление говорящего перед свойствами объекта. Открытую для заполнения позицию N в конструкции обычно занимает имя существительное, наименование качества человека.
Ох и мозги у Антипа, ох и мозги!
(Ф. Искандер. Антип уехал в Казантип).
Слово Ох в конструкции синтаксически не изолировано и потому не может иметь самостоятельного интонационного контура и передавать фонетические особенности междометия. Ох – необходимый элемент фразеосхемы, по функции неотличимый от экспрессивной частицы и.
Итак, в неизолированных синтаксических позициях рассматриваемые единицы сливаются с общим потоком речи и не способны передавать фонетические особенности звуковых эмоциональных реакций. Рассматривать такие единицы как междометия не кажется правомерным.
Таким образом, эмоциональные междометия имеет смысл исследовать в письменных текстах при условии, что они находятся в изолированных позициях, поскольку только в таких позициях сохраняется возможность проявления их нестандартных фонетических свойств.
Отдельно в главе рассматривается вопрос о вторичных междометиях, о составе группы и признаках, на основании которых та или иная единица может получить статус вторичного междометия. В группу входят одно- и многословные единицы Кошмар!; Боже мой!; Обалдеть; Лихо!; Вот так-так!; Ну и дела! и т.д. Статус вторичных междометий в лингвистике не является общепризнанным, а объем класса не определен. Списки однословных вторичных междометий в толковых и двуязычных словарях не совпадают, неоднословные вторичные междометия в них представлены крайне скупо.
Предлагаемый в работе подход к определению вторичного междометия учитывает изолированность синтаксической позиции, десемантизацию, потерю словоизменительных и сочетаемостных возможностей и внутреннюю аморфность грамматической модели для неоднокомпонентных единиц. Такой подход позволяет выявить более или менее закрытый список единиц из большого количества аграмматичных реплик устной речи. Открывается возможность лексикографического описания вторичных эмоциональных междометий как самостоятельных языковых единиц.
Семантический анализ эмоциональных междометий затруднителен ввиду отсутствия у таких единиц номинативного содержания. Подход, при котором считается, что эти единицы служат для выражения эмоций, не кажется достаточным для семантической идентификации рассматриваемых единиц. В языке существует много слов, содержащих в своем значении эмоциональные компоненты, но к междометиям не относящихся.
Для семантико-прагматической категоризации эмоциональных междометий в исследовании дополнительно вводятся такие признаки, как непроизвольность и неадресованность. По данным признакам группа эмоциональных междометий противопоставлена формально близким ей побудительным междометиям и репликовым частицам.
Побудительные междометия по ряду признаков отличаются от эмоциональных междометий. Некоторые из побудительных междометий обладают морфемной структурой. В таких единицах как На – Нате. Ну – Нуте-с грамматическая категория числа находит выражение в противопоставлении значимого нуля (ед. ч.) и постфикса те (мн. ч.).
Некоторые побудительные междометия имеют зависимые слова:
Ату его, брысь отсюда; марш домой!
Однако основное отличие побудительных междометий от эмоциональных заключается в том, что все единицы группы – не непроизвольные реакции на стимул, а намеренные сигналы, речевые акты, воздействующие на собеседника и требующие от него речевой или неречевой деятельности. Толкование побудительных междометий включает побуждение – призыв к собеседнику, приказ, предостережение и т.п., а также указания на условия употребления побудительного речевого акта, такие, как тип адресата и т.д. Семантический компонент ‘выражение эмоции’ в толкование побудительных междометий не входит.
Репликовые частицы, или реагирующие реплики типа Да!; Будто уж; То есть как?; Вот еще! и др. также имеют формальные признаки, сближающие их с эмоциональными междометиями: морфологическая неизменяемость, зависимость значения от интонации, выражение ментального состояния говорящего. Среди признаков, отличающих репликовые частицы от эмоциональных междометий, отметим их намеренный и адресованный характер, а также ограничение в сфере функционирования. Репликовые частицы можно обнаружить только в монологах говорящего или его диалогах с собеседником. В качестве реакций на внешнюю ситуацию репликовые частицы обычно не встречаются.
Выявленные отличия не позволяют исследовать побудительные междометия и репликовые частицы вместе с эмоциональными как однородные единицы. Две эти группы, с нашей точки зрения, имеет смысл свести в особый класс коммуникативов и описывать в соответствии с их категориальными свойствами.
И.А. Шаронов
Междометия в языке, в тексте и в коммуникации:
автореф. дисс… докт. филолг. н.. М., 2009
ИНТЕРЪЕКТИВЫ (междометия) представляют собой прототипические элементы языка и речи как с точки зрения глоттогенеза, так и с точки зрения синхронических когнитивных механизмов перцепции: они тяготеют к интуитивно-эмоциональным (правополушарным) средствам отражения действительности.
Прототипическая интеракциональность интеръектива вытекает из его особых когнитивных и фонопросодических свойств, обеспечивающих инстантную по форме и синкретичную по содержанию реализацию семиотической связи в системе субъект–объектных и субъект-субъектных когнитивных взаимодействий. Отсюда:
а) звукоподражательные, звукоизобразительные интеръективные формы осуществляют холистско-симультанную программу переработки информации. Они синкретично, в недискретной, эмоциональной форме отражают когнитивную субъект-объектную интеракцию, т.е. взаимодействие человека с познаваемым миром;
б) интеръективы являются прототипическим средством субъект-субъектной интеракции на уровне ритуализированных форм речевой деятельности;
в) семиотический синкретизм и омнисемантичность интеръективов прямо пропорциональны их моновокальности и обратно пропорциональны поливокальности и консонантизму;
г) паралингвистическая (просодическая) составляющая интеръективной формы в сочетании с признаком фонетической идиосинкразии (невосприятие фонологической системой языка) являются условием sine qua non для образования (возникновения) и функционирования междометия в системе языка и речи;
д) омнисемантичность, т.е. приобретаемое в ситуации прагматическое значение ad hoc (‘по случаю’) является характерологической чертой интеръективов.
Междометие - прагматическая единица языка, занимающее особое место в его системе. Междометие представляет собой косвенное обозначение (заменяющее прямую номинацию) эмоций и является непосредственной языковой реакцией говорящего на определенные аспекты речевой ситуации.
Синкретизм и индексальность интеръективов предопределяет выполнение ими прагматических функций маркеров и операторов речевого взаимодействия. Исследование механизмов образования и функционирования разряда ИРЕ позволяет определить характерные черты, присущие междометной речевой единице: в основе образования ИРЕ лежит феномен делокутивной деривации; лексическое значение ИРЕ прагматично и семиоимпликативно, то есть полностью зависит от ситуации их употребления. Рефлексивность, или автонимность междометий как знаков заключается в том, что значимым становится сам акт произнесения ИРЕ в каждой конкретной ситуации общения.
Ядро разряда ИРЕ, состоит из односоставных элементов, внутренняя форма которых либо невосстановима, либо требует специального этимологического исследования. Периферию разряда ИРЕ составляют производные единицы с прозрачной внутренней формой, стремящиеся к фразеологизмам, а также аффективная лексика, утратившая дескриптивное значение и превратившаяся в делокутивные междометные единицы.
Исследование показало, что прагматические функции непроизводных (первичных) междометий, составляющих ядро разряда ИРЕ, более разнообразны, так как семантический компонент смысла первичных междометий практически не выражен. Такие междометия максимально связаны с ситуацией и контекстом высказывания, то есть полностью синсемантичны. Не связанные внутренней формой, они становятся идеальным средством выражения самых разных аспектов прагматического компонента высказывания.
Е.Ю. Кустова
Французское междометие: лексико-грамматические аспекты, семиогенез и интеракциональные функции: автореф.докт.дисс. Пятигорск, 2010.
МЕЖДОМЕТИЕ, неизменяемое слово, служащее для выражения эмоций и других реакций на речевые или неречевые стимулы.
Обращаясь к междометиям, лингвист часто испытывает сомнения, в том числе самого принципиального характера. Так, до сих пор иногда возникают споры о том, находятся ли вообще междометия в ведении лингвистики. Может быть, междометие – это спонтанный выкрик, инстинктивная реакция на внешний раздражитель, которая свойственна не только человеку, но и животному?
Однако сегодня, пожалуй, мало кто придерживается такого мнения. Междометия принадлежат конкретному языку и конкретной культуре, требуют перевода при переходе с одного языка на другой и специального изучения при овладении иностранным языком. В одной и той же ситуации француз скажет Helas, а русский – Увы, хотя вздохнут они, возможно, одинаково. В лингвистике принято говорить, что междометия, в отличие от спонтанных выкриков, являются конвенциональными средствами, т.е. такими, которые человек должен знать заранее, если он хочет ими пользоваться. Тем не менее междометия все-таки находятся на периферии собственно языковых знаков. Например, как никакие другие языковые знаки междометия связаны с жестами. Так, русское междометие На! имеет смысл только тогда, когда сопровождается жестом, а в некоторых языках Западной Африки есть междометие, которое произносится одновременно с приветственным объятием.
Признав междометия своим объектом, лингвисты, тем не менее, предлагают различать среди них те, которые «ближе к природе», т.е. относительно недалеко ушли от естественного возгласа, и те, которые «ближе к языку».
С одной стороны, бывают междометия, которые так непохожи на обычные слова языка, что даже содержат звуки, которых нет ни в каких других словах. Например, в русском языке есть междометие, которое по своему значению приблизительно соответствует глаголу фыркнуть, ср.: – Ты хочешь на ней жениться? – Пщщ. Разве я похож на сумасшедшего? Произнесение этого словечка начинается с глухой губно-губной смычки, за ней следует щелевой звук, для которого не существует однозначного способа записи, так как в «обычных» русских словах такой звук не встречается. Таких междометий не найдешь ни в каком словаре, учебнике или справочнике, поскольку они практически отсутствуют в письменной речи, а устная речь пока описана недостаточно. Однако и те междометия, которые занесены в словари, часто обладают нестандартным для данного языка фонетическим обликом. Например, такие междометия, как фу и тьфу, – единственные исконно русские слова, в которых есть ф. Открытый начальный звук э в исконно русских словах существует только в местоимениях (этот) и в междометиях (Эх, Эй). В английском междометии Pst, служащем для привлечения внимания, слоговым является согласный, что совсем не характерно для английского языка, а в слове Tsk-tsk («Стыдно...») используется звук, которого нет больше ни в каких других словах. Именно такие междометия часто возбуждают споры о том, можно ли считать их полноправными языковыми единицами.
Другого рода сомнения вызывают у лингвистов междометия, производные от обычных, знаменательных слов языка – Боже мой! Они могут происходить от существительных (Батюшки!), от глаголов (французское Tiens! 'Послушай!' от глагола tenir «держать», английское Bother! «Тоска!» от глагола to bother «надоедать»), из сочетания существительного с глаголом (Черт побери! или междометие одного из языков Эфиопии, которое буквально переводится «ешь грязь», а означает «Стыдись!»), из частиц (Ну-ну!). Их называют вторичными, или производными, а иногда вообще не относят к междометиям. Во многих языках есть слова, которые обслуживают сферу этикета; как правило, это производные слова – Спасибо (из словосочетания Спаси Бог), До свидания. Такие слова и выражения называют коммуникативными формулами и тоже иногда не включают в класс междометий.
Вообще, междометие не всегда легко отличить от слов других классов. Обычно выделяют несколько характерных свойств, по которым можно отнести слово к классу междометий.
Во-первых, междометия – это слова-предложения: в своем обычном, исходном употреблении они всегда являются самостоятельными высказываниями. Поэтому междометия, будучи словами, обладают в то же время свойствами, которые характерны для предложений. Они не способны иметь синтаксические связи с другими словами: ни от кого не зависят и никого себе не подчиняют. Они самодостаточны: наша реакция на какое-нибудь событие или ответ на целую реплику собеседника могут быть выражены одним лишь междометием.
Некоторые частицы тоже могут формировать отдельное предложение: – Это действительно оказалась она. – То-то. Я же говорил. Однако частицам, которые могут составлять отдельное высказывание, все-таки в первую очередь свойственно употребляться в составе другого предложения: – То-то она так волновалась.
В русском и в некоторых других языках междометия могут входить в состав другого предложения в качестве сказуемого: Гуси здесь ого-го. Однако такое употребление никак нельзя считать основным для междометия и даже характерным. В этой роли может выступать далеко не любое междометие: нельзя, например, сказать Настроение у меня сегодня эх. С другой стороны, те междометия, которые могут быть сказуемыми, все-таки гораздо чаще употребляются в обычной междометной функции – в качестве самостоятельных высказываний.
Поскольку междометия – это слова-предложения, для них, как ни для каких других слов языка, важна просодия – долгота гласного или согласного, а особенно интонация, с которой они произносятся. Часто междометия, имеющие совершенно разные значения, отличаются только интонацией. Например: – Что будем делать со сломанным телевизором? – А-а! Черт с ним. Новый купим. Или: – Что сломалось-то? – Телевизор. – А-а. Я так и думал.
Во-вторых, междометие, как правило, не имеет никаких грамматических показателей, т.е. не может изменяться по роду, числу, времени и т.д. Правда, в языках встречаются такие междометия, которые могут иметь что-то вроде грамматических показателей. Например, в албанском языке есть междометия, производные от существительных, которые могут присоединять к себе показатель второго лица множественного числа: Forca! – Forcani! «Взяли!» (forca – «сила»). В русском языке у слова На есть вариант, имеющий что-то вроде окончания 2-го лица множественного числа: Нате (аналогично возьми – возьмите). Такие слова могут вызвать справедливые сомнения в том, являются ли они междометиями; однако ни к какой другой части речи их тоже нельзя отнести.
Некоторые лингвисты считают отличительной чертой междометий их непроизводность. Они относят к междометиям только такие слова, как ох, ай, у-у-у, – которые не произведены ни от какой другой части речи и которые нельзя разделить на морфемы. В принципе, и в области междометий могут существовать свои словообразовательные процессы, но они обладают определенным своеобразием. Например, во многих языках, в том числе в русском, междометия могут образовываться путем редупликации: ой-ой-ой, ого-го.
Наконец, многие лингвисты относят к междометиям только те слова, которые служат для выражения внутреннего состояния человека, т.е. его ощущений, чувств, мыслей, намерений, побуждений. Например, произнося Ого, человек выражает свое чувство по поводу события, которое в каком-то отношении сильно превосходит его ожидания.
Именно наличие значения отличает междометия от другого класса слов – звукоподражаний. Междометие – это звук, являющийся знаком некоторого внутреннего состояния произносящего его человека, т.е. междометия передают некоторое концептуальное содержание. Между тем означаемым звукоподражания является просто другой звук – произведенный предметом, человеком или животным (см. также ЗВУКОПОДРАЖАНИЕ).
По типу значения междометия обычно делят на три группы.
К первой принадлежат эмотивные междометия, они передают чувства говорящего. Например, междометие эх выражает что-то вроде сожаления, т.е. отрицательную эмоцию, которая вызвана тем, что какая-то ситуация кажется человеку хуже, чем она могла бы быть. Междометие ох обычно произносится тогда, когда человек чувствует себя бессильным перед лицом какой-то ситуации и поэтому испытывает отрицательную эмоцию. Русское фу выражает отвращение – неприятное чувство, обычно вызванное физиологическими причинами: запахом, вкусом, видом. Женщины одного южно-американского индейского народа, удивляясь, говорят Hije!, а мужчины – Howa! В другом языке Южной Америки междометие Abo! передает впечатление, произведенное на человека чем-то большим (похоже на русское ого), а Abi является реакцией на что-то, наоборот, очень маленькое.
Большая группа междометий выражает состояние знаний и мыслей говорящего; такие междометия называют когнитивными. Например, в русском языке существует целый ряд слов, произнесение которых указывает на то, что говорящий получил некую новую информацию и соотносит ее со своими знаниями и представлениями. Так, когда человек узнает что-то новое, он произносит А-а, а если это новое как-то противоречит его прежним представлениям, он говорит Э-э-э.
– Как она свободно себя чувствует в чужой квартире.
– А она к нам уже приходила.
– А-а, она уже приходила! // – Э-э, да она здесь не в первый раз.
Во многих языках есть междометия, с помощью которых говорящий выражает свое сомнение. В одном из языков Мексики есть специальное междометие, которое обычно произносится теми, кто слушает какой-нибудь рассказ. С его помощью слушатели выражают свое внимание и одобрение и поощряют рассказчика с тем, чтобы он продолжал свою историю.
Практически все лингвисты выделяют группу волитивных, или императивных междометий, т.е. таких, которые выражают желания говорящего, адресованные собеседнику. Так, во многих, если не во всех языках есть междометия, которые служат для того, чтобы подозвать к себе другого человека. В русском языке в этой функции может использоваться междометие-оклик эй. Если же адресат находится на большом расстоянии и невидим, то мы будем звать его с помощью междометия ау. Есть также слова, которые призывают собеседника к молчанию. Междометие тсс обычно произносится вполголоса и означает «говори так, чтобы нас не услышали», а слово цыц можно сказать и в полный голос, поскольку оно значит «молчи!». В албанском языке есть такие императивные междометия, с помощью которых окликают только мужчин, и такие, которые употребляются только по отношению к женщинам. Во многих языках большую группу составляют императивные междометия, с помощью которых отдаются команды животным. По-русски цыплят подзывают, говоря цып-цып-цып, по-грузински – йичи-йичи-йичи, а, например, французские кошки не знают слова кис-кис.
Междометия, как и другие слова языка, могут устаревать. Вот, например, диалог из Капитанской дочки: «А слышь ты, Василиса Егоровна, – отвечал Иван Кузьмич, – я был занят службой: солдатушек учил». – «И, полно! – возразила капитанша. – Только слава, что солдат учишь: ни им служба не дается, ни ты в ней толку не видишь». Междометие И не употребляется в современной речи, так же, как неупотребительны междометия Вишь!, Чу! и Ба!
С другой стороны, возникают и новые междометия. Новыми словами, как правило, пополняется класс производных междометий. В разговорной речи нередко появляется новое «модное» восклицание и так же быстро забывается. Новые междометия, как и слова, могут заимствоваться из других языков – так, сейчас в среде подростков часто можно услышать английские восклицания Wow! и Yeah!
Нина Добрушина
Литература
Карцевский С.О. Введение в изучение междометий. – Вопросы языкознания, 1984, № 6
Кручинина И.Н. Междометия. – Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990
Шведова Н.Ю. Междометия. – Русский язык. Энциклопедия. М., 1997
Энциклопедия «Кругосвет» http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika/MEZHDOMETIE.html?page=0,0