ФОНОСЕМАНТИЧЕСКАЯ КАРТИНА МИРА (ФСКМ) – это фрагмент языковой картины мира, эксплицированный в языке фоносемантическими средствами.
Понятие языковой картины мира восходит к идеям В. фон Гумбольдта и неогумбольдтианцев (Э.Сепир, Б.Уорф, Л.Вайсгербер и др.) о внутренней форме языка и к теории лингвистической относительности Сепира-Уорфа. Концепцию В. фон Гумбольдта о внутренней форме языка принято считать прообразом языковой картины мира (Панфилов, 1975; Рамишивили 1984).
Несмотря на то, что термин в науке употребляется почти сто лет – термин языковая картина мира (Weltbild der Sprache) был введен в научный обиход немецким лингвистом Йоханном Лео Вайсгербером в 30-е гг. XX века – он до сих пор не получил однозначного толкования. При этом «терминологическая диффузность, зыбкость, эфемерность» данного понятия «дополняются тем фактом, что картина мира вовсе не стала аксиоматичным феноменом в лингвистике, хотя ее вполне можно считать одним из фундаментальных признаков идеоэтнической парадигмы в современной философии языка» (Радченко, 2002: 140; Васильева, 2009).
Не вдаваясь в противоречия и проблемы, связанные с дефиницией и категоризацией термина языковая картина мира, на основании уже существующих работ выделим основные свойства языковой картины мира: 1) способ концептуализации мира; 2) системность, конкретность, целостность; 3) пластичность, подвижность, поливариантность; 4) космологичность и антропоморфизм; 5) единство статики и динамики, стабильности и изменчивости; 6) единство конечного и бесконечного, 7) единство универсального и идиоэтнического; 8) субъективизм; 9) лакунарность; 10) наглядность и образность.
Поливариативность языковой картины мира обусловлена существованием множества ее вариантов (наивная и научная, универсальная и идиоэтническая, статическая и динамическая, индивидуальная и пр.), связанных с различными подходами к концептуализации и категоризации мира (Ю.Д. Апресян, Е.Л. Березович, С.М. Белякова, О.И. Блинова, А.С. Герд, В.Е. Гольдин, К.И. Демидова, Н.А. Закуткина, Е.В. Иванцова, В.А. Маслова, С.Е. Никитина, Л.Б. Никитина, О.А. Радченко, Н.И. Толстой, С.М. Толстая В.Н. Топоров, Н.Д. Федяева, Е.С. Яковлева и др.).
Сегодня предлагается еще один способ категоризации действительности (Шляхова, 2005, 2014; Дрожащих, 2006; Михалев, 2009, 2014; Вершинина, 2013; Шестакова, 2013) – фоносемантическая картина мира, под которой понимается часть языковой картины мира, эксплицированной в языке фоносемантическими средствами, основное из них – иконическая (звукоподражательная (ономатопея) и звукосимволическая) лексика.
Соотносимыми с понятием фоносемантическая картина мира понятиями являются понятия звуко-цветовая картина мира (Прокофьева, 2007), фоносемантическое поле (Михалев, 1995), иконическое пространство языка (Дрожащих, 2006), фоносемантическая звуковая картина мира (Шляхова, 2005; Вершинина, 2013; Шестакова, 2013), которые являются вариантами экспликации фоносемантической картины мира на основании разных фоносемантических кластеров: звуко-цветовые ассоциации (Л.П. Прокофьева), морфемотип (А.Б. Михалев), консонантная инициаль (Н.В. Дрожащих), фоносемантические маргиналии, шире – ономатопея (С.С. Шляхова, М.Г. Вершинина, О.В. Шестакова).
Различные фоносемантические кластеры формируют звукоизобразительную систему языка, лежащую в основе фоносемантической картины мира, которая, в свою очередь, является фрагментом языковой картины мира (рис. 1).
Рис. 1
Говоря о фоносемантической картине мира как о фрагменте языковой картины мира, мы, конечно, делаем уступку традиционной лингвистике. Если дерево вырастает из семени, то нельзя говорить, что семя является фрагментом дерева, оно – его основа, суть, единственная возможность рождения, эволюции и существования. О первичной примарной мотивированности и системном отражении мира на уровне различных фоносемантических кластеров (или фоносемантической картины мира) говорят многие исследователи. Это указывает на универсальный характер рассматриваемого феномена.
По мнению А.Б. Михалёва, «теория фоносемантического поля открывает путь для систематизации всей лексики любого языка и, соответственно, его семантического пространства как одного из слоёв языковой картины мира, в том числе протоконцептуального пространства языка» (Михалёв, 2009).
«Базисные концептумы образуются с помощью имитативных свойств речевых звуков, символизирующих признаки и действия проприо- и экстероцептивных сфер жизнедеятельности человека. В свою очередь, они порождают новые концепты, формируя, таким образом, всю концептуальную систему языка» (Михалев, 2014: 102).
А.Б. Михалёв: В языке нет ничего произвольного. Все связи между элементами чем-то обусловлены, мотивированы. Язык зарождается, развивается и функционирует под постоянным воздействием мотивированности: фонетической, морфологической, семантической, прагматической. Можно предположить, что на начальных стадиях языкового становления ведущую роль играла фонетическая мотивированность. Затем после образования некоего первичного лексического (лучше сказать, лексоидного) фонда в игру вступают морфологическая и семантическая мотивированность. Прагматическая же мотивированность сопровождает всю жизнь языка.
Своим происхождением язык обязан звукоизобразительности. Это значит, что доисторический первочеловек, избрав ведущим артикуляционно-слуховой способ коммуникации, создает первые языковые знаки на основе имитации звучаний и незвуковых признаков внешней действительности посредством собственных артикуляционно-акустических возможностей. Иными словами, семиотическая закладка осуществляется с помощью звукоподражания и звукосимволизма.
Сходные по звучанию формы «притягивают» сходные понятия. Таким образом, вокруг исходного звукоизобразительного значения, «схваченного» соответствующей имитирующей артикуляцией, формируются когерентные значения, которые в своей совокупности можно представить в виде семантических полей. Точно такой же принцип мы находим в основе полисемии и аффиксального словообразования, с той лишь разницей, что смыслообразующей единицей выступает не слово или корневая основа, а начальный звук (или фонемотип).
Теория фоносемантического поля открывает путь для систематизации всей лексики любого языка и, соответственно, его семантического пространства как одного из слоёв языковой картины мира, в том числе протоконцептуального пространства языка.
Рассуждать о доисторических категориях в протоязыковой модели мира кажется предприятием фантастическим и неблагодарным. И тем не менее, если руководствоваться принципом генетической звукоизобразительности языка, расценивать факты формального и семантического сходства слов как неслучайные, можно рискнуть (с учетом здравого смысла и логики) восстановить эту модель с большей или меньшей степенью вероятности.
Итак, перед нами словарь любого языка, пусть даже современного. Начальные буквы (звуки) представляются как рубрикаторы в его общей системе, причем не только формальные, но и семантические.
Невозможно представить себе хаотический характер обновления и пополнения слов в словаре, как и понятий в познавательном процессе.
Вопрос, который поставил Н.Хомский – каким образом языковой аппарат человека в конечном пространстве человеческого мозга может создавать бесконечное число языковых структур? – может, среди прочих, получить и такой ответ: благодаря принципу экономии.
Одно из проявлений этого принципа – наращивание содержательных элементов под единой формой, другое, обратное – вариации форм вокруг единого содержательного элемента. Ясными примерами этого механизма являются полисемия и синонимия. Тот факт, что фонологического набора, ограниченного двумя-тремя десятками звуков, достаточно для создания тысяч и десятков тысяч слов (и, соответственно, значений) – еще одно подтверждение его эффективности. А эволюция знаковой системы (как и познавательной) обходится двумя стратегиями: переосмысление (ассоциативное, парадигматическое объединение) и реорганизация (комбинаторное, синтагматическое группирование).
Л.П. Прокофьева считает, что звуко-цветовая картина мира формируется посредством механизмов синестезии и синестемии и представляет собой универсальное образование, отражающее архетипические черты мифологического мышления на основе бессознательной способности человека ассоциировать звуки и цвета (Прокофьева, 2007).
Л.П. Прокофьева: Звуко-цветовая картина мира, формирующаяся при посредстве механизмов синестезии (Сз) и синестемии (Ст), представляет собой универсальное образование, отражающее архетипические черты мифологического мышления на основе бессознательной способности человека ассоциировать звуки и цвета.
Универсальная основа способности человека к полимодальному восприятию (в виде ассоциирования и метафор) базируется на национальном (подсознательном) свойстве отражать специфику взгляда на мир через конкретный язык в образно-логическом и эстетическом восприятии.
Исследуя звукосимволическую семантику начальных согласных («дентальная», «лабиальная», «велярная» лексика) в древнеанглийском и и.-е. языках, Н.В. Дрожащих приходит к выводу о том, что «структурированное в виде моделей иконическое пространство языка в единстве материального и концептуального содержания представляет собой своего рода текст – «языковое предание, идущее из глубины веков» (Х.-Г. Гадамер), а лексикон в целом может быть рассмотрен как совокупность «текстов» словарных статей, организованных по алфавитному принципу. «Совокупная словарная статья» передает единое топологическое содержание – архаическую систему представлений о генезисе и последующем развитии мира, общества и человека, т. е. космо-, социо- и антропогенетический коды, параллельные информации о самоорганизации и саморазвитии языка» (Дрожащих 2006: 16).
Н.В. Дрожащих: С базовыми концептами, которые лежат в основе произносительных фреймов лабиальных и дентальных звуков и представлены в виде когнитивных схем расширения и сужения соответственно, связано содержание соответствующих фрагментов лексикона и грамматикона и фрагментов архаической картины мира. др
<…> Структурированное в виде моделей иконическое пространство языка в единстве материального и концептуального содержания представляет собой своего рода текст – «языковое предание, идущее из глубины веков» (Х.-Г. Гадамер), а лексикон в целом может быть рассмотрен как совокупность «текстов» словарных статей, организованных по алфавитному принципу. «Совокупная словарная статья» передает единое топологическое содержание – архаическую систему представлений о генезисе и последующем развитии мира, общества и человека, т. е. космо-, социо- и антропогенетический коды, параллельные информации о самоорганизации и саморазвитии языка. Структура «диахронического» словаря и интегративных фрагментов языка, таким образом, приобретает собственный смысл, становится синергетическим процессом.
<…> На ранних ступенях развития языка намечается формирование иконического пространства путем возникновения оппозиций прямой / округлый; один / много; мужской / женский и некоторых других, представляющих результат обобщения простейших чувственных ориентиров человека в мире и привязки их к определенному языковому означающему. В ностратическом и общеиндоевропейском праязыках иконическое пространство динамично развивается, а в древнеанглийский период в нем происходит процесс упрочения топологических взаимосвязей.
В наших работах, посвященных исследованию фоносемантических маргиналий (первообразные междометия, звукоподражания, глагольно-междометные формы и т.п.), устанавливается, что фоносемантические маргиналии (ФМ) представляют собою системно-структурное образование, развивающееся во взаимосвязи и взаимозависимости с внутренней (языковая система) и внешней (внеязыковая звучащая реальность) средой ее существования.
ФМ рассматриваются как линейные системы в современной синхронии и статике и как нелинейные – в диахронии и динамике. ФМ являются теми «языковыми окаменелостями», которые в своей структуре и функционировании сохраняют признаки всех стадий развития языка, как в генезисе и диахронии, так и в современной синхронии. В онтогенезе ФМ являются переходным моментом между имитацией жестов и ситуаций и речевыми фактами, между лепетом и словесной речью, а в целом между безъязычным и языковым периодом развития. В филогенезе – переход от проторечи к абстрактному языку, от жестовой речи к звуковому языку.
ФМ-система понимается как базовая подсистема звукоизобразительная система языка и как периферийная подсистема языка в целом. Зона ФМ-системы понимается как зона перетекания биосферы в семиосферу, преобразования не-семиотического звука в семиотический. Феномен «фоносемантические маргиналии» понимается как «начало» человеческой речи («проторечь»), как протосемиотический знак, подвергаемый культурно-языковой семиотизации (Шляхова, 2005).
Исследуя русскую и немецкую ономатопею, О.В. Шестакова приходит к выводу о том, что на уровне ономатопеи (с разной степенью вероятности) эксплицируется подавляющее большинство сфер окружающей действительности (за исключением некоторых узких специальных областей экономики, права, истории, религии и т.п.). В семантике ономатопов (через семантические переходы) восстанавливается целостная картина бытия человека во множестве аспектов его проявления (Шестакова, 2013; Шляхова, 2014).
Анализ показал, что звуковая картина мира представлена лишь в половине случаев (56% в немецком языке, 54% в русском), оставшийся корпус ономатопей не связан со звучащей действительностью, формируя через семантические переходы «незвуковые» значения. В сфере ономатопеи О.В. Шестаковой было установлено 83 регулярных семантических перехода: звук удара > отрицание; соединение / разделение, часть; деформация; интенсивность; округлость, выпуклость; полость, пустота; кривизна; жидкость; небесная сфера, земля; благополучие; растения; животные; органы, части тела; уродство и др.; дыхание > начало / конец; ветер; старость; смерть; звуки тела > органы, части тела; болезни, нездоровье; ребенок, юноша; принимать пищу, пить; ложь, подхалимаж, коварство; гонор, хвастовство; интенсивность и др. (Шестакова, 2013).
Идиоэтническая специфика фоносемантической картины мира представлена, например, на уровне ономатопеи в русском и немецком языках, что проявляется в незначительных колебаниях в численности того или иного типа звучания или семантического перехода, которые в самом общем виде отражают менталитет этноса, его авто- и гетеростереотипы. Так, экспликация понятий, связанных с техникой, в немецком языке более чем в три раза превышает данные по русскому языку. Семантика интенсивность в немецком языке в десять раз превышает экспликацию этой группы в русском языке. В русском языке в 2-4 раза больше, чем в немецком, представлены группы религиозные обычаи (православие как базовый компонент традиционной культуры); сверхъестественное (базовые категории душа и судьба; убежденность в непреодолимости судьбы) и пр. (Шляхова, 2014).
Корреляция ономатопов в сопоставляемых языках в фоносемантическом, семантическом и количественном аспектах говорит о непротиворечивом отражении в языках объективной реальности и указывает на универсальный характер экспликации в языке фоносемантической картины мира (Шестакова, 2013).
Можно даже говорить о социолингвистичности фоносемантической картины мира. Исследуя звуковую картину мира в пермских говорах, М.Г. Вершинина приходит к выводу о том, что фоносемантическая диалектная звуковая картина мира оказывается значительно «беднее» картины мира носителя традиционной культуры, которая ориентируется на человека «духовного», стремящегося подавить человека «физиологического».
По мнению автора, иконическая природа ономатопеи ограничивает возможности отражения всего спектра человека «внутреннего», духовного. В фоносемантической звуковой картине мира homo faciens (делающий) противопоставлен homo existimans (думающий) диалектной картины миры, homo naturalis (природный) – homo socialis (общественный); homo practicus (практический) – homo spiritualis (духовный); homo loquens (говорящий) – homo cantantes (поющий), homo ludens (играющий), homo folklore (фольклорный); homo physiologica (физиологический) – homo mentales (психический) (Вершинина, 2013).
Однако фоносемантическая картина мира подчиняется фоносемантическому закону доминантности изоморфизма, который гласит, что в звукоизобразительных системах любых двух языков изоморфические черты доминируют над алломорфическими (Газов-Гинзберг, 1965; Воронин, 1982). Таким образом, фоносемантические картины мира любых языков мира будут иметь больше сходных черт, чем различных, что и показывают упомянутые выше исследования.
Более того, различные фоносемантические кластеры являются носителями общего семантического пространства. В диссертации О.В. Шестаковой проводится сопоставление семантического пространства ономатопеи со звукосимволической семантикой начальных согласных («дентальная», «лабиальная», «велярная» лексика) в древнеанглийском и и.-е. языках (Дрожащих, 2006); семантикой фонестем русского, французского, английского, арабского, немецкого, абазинского, чеченского, новогреческого языков (Михалёв, 1995, 2008; Зимова, 2005; Джукаева, 2010); семантикой редупликативов в славянских языках (Колева-Златева, 2008).
О.В. Шестаковой установлено, что семантические области звукоподражательных и звукосимволических полей совпадают на 89,5%; только 10,5% групп ономатопей не нашли семантического соответствия в области звукосимволизма (Шестакова, 2013).
На наш взгляд, зыбкость, маргинальность границ между звукоподражательностью и звукосимволизмом отражают синкретизм древнего мышления, который сохраняется в сфере иконизма в современной синхронии. Анализ проблемы позволил выдвинуть предположение о том, что иконическая природа ономатопей и звукосимволических слов, связанная с семантическим синкретизмом древних основ, обусловливает единство семантического пространства всех слов иконического происхождения. Установление маргинальности границ и совпадающих семантических полей звукоподражательной и звукосимволической областей позволяет предположить некий универсальный код иконического слова как такового.
Таким образом, фоносемантическая картина мира характеризуется теми же свойствами, что и языковая картина мира, поскольку являет собою способ концептуализации мира и отличается системностью, конкретностью, целостностью, поливариативностью, космологичностью и антропоморфизмом. Для фоносемантической картины мира также характерно единство стабильности и изменчивости, универсального и идиоэтнического.
На наш взгляд, фоносемантическая картина мира является не фрагментом языковой картиной мира, а ее ядром, протоконцептуальным базисом, первоэлементом, минимальным порождающим всех языков, «штивом складного веера» языков.
Исследования фоносемантической картины мира могут «стать ключом к осмыслению истоков концептуализации и категоризации в масштабе общечеловеческой истории. Дополнить и уточнить всю картину семиогенеза помогут дальнейшие аналогичные исследования других языковых семей и, шире, ностратической макросемьи языков» (Михалев, 2014: 102).
С.С. Шляхова
Литература
Васильева, Валерия Ф. 2009. Языковая картина мира: миф и реальность (полемические заметки). В: Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. №3. С. 22-31.
Вершинина, Мария Г. 2013. Экспликация фоносферы в русской фоносемантической звуковой картине мира: дисс. … канд. филол. наук. Пермь: ПГУ. 221 с.
Воронин, Станислав В. 1982. Основы фоносемантики. Л.: Изд-во ЛГУ. 248 с.
Газов-Гинзберг, Анатолий М. 1965. Был ли язык изобразителен в своих истоках? (Свидетельство прасемитского запаса корней). М.: Наука. 183 с.
Джукаева, Марха А. 2010. Межъязыковые фоносемантические свойства спирантов (на материале чеченского, русского и немецкого языков): автореф. дис. … канд. филол. наук. Пятигорск. 26 с.
Дрожащих, Наталья В. 2006. Синергетическая модель иконического пространства языка: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Барнаул. 32с.
Зимова Мария Д. 2005. Звукоизобразительные тенденции начальных согласных в немецком и новогреческом языках: автореф. дис. … канд. филол. наук. Пятигорск: ПГЛУ. 17 с.
Колева-Златева, Живка. 2008. Славянская лексика звукосимволического происхождения. TractataSlavicaUniversitatisDebreceniensis. Vol. I. Debrecen. 355 с.
Михалёв, Андрей Б. 2014. От фоносемантического поля к протоконцептуальному пространству языка. В: Вопросы когнитивной лингвистики. № 1 (038). С. 91-104.
Михалёв, Андрей Б. 1995. Теория фоносемантического поля. Пятигорск: Изд-во ПГЛУ. 213 с.
Михалёв, Андрей Б. 2009. Фоносемантика и языковая картина мира // В: Языковое бытие человека и этноса: когнитивный и психолингвистический аспекты. Березинские чтения. Вып.15. М.: ИНИОН РАН, МГЛУ. С.133-140.
Михалёв, Андрей Б. 2008. Проблема категоризации (фоносемантический ракурс). В: Problems of General, Germanic and Slavic Linguistics. Papers for 70-thanniversary of Professor V.Levickij. Chernivtsi: Books-XXI. P. 163–170.
Панфилов, Владимир З. 1975. Язык, мышление, культура. В: Вопросы языкознания. М. № 1. С.3-12.
Прокофьева, Лариса П. 2007. Звуко-цвеговая ассоциативность: универсальное, национальное, индивидуальное. Саратов: Изд-во Саратовского медицинского ун-та. 280 с.
Радченко, Олег А. 2002. Понятие языковой картин мира в немецкой философии языка XX века. В: Вопросы языкознания. №6. С. 140 - 160.
Рамишвили, Г. В. 1984. Вильгельм фон Гумбольдт — основоположник теоретического языкознания. В: Гумбольдт В. фон, Избранные труды по языкознанию. М. С.5 – 33.
Шестакова, Ольга В. 2013. Универсальное и специфическое в ономатопее: дисс. … канд. филол. наук. Пермь: ПГУ. 228 с.
Шляхова, Светлана С., Шестакова Ольга В. 2014. Фоносемантическая картина мира в немецком и русском языках. В: Когнитивные исследования языка. № 18. С. 751-754.
Шляхова, Светлана С. 2005. «Другой язык». Опыт маргинальной лингвистики. Пермь: ПГТУ. 350 с.
